Местный ряд иконостаса численно небольшой, помимо Царских и пары диаконских врат, он включает всего четыре иконы: Богородицы, Спасителя, Рождества Христова и Успения Пресвятой Богородицы.
Расположение центральных образов местного ряда традиционно для иконостаса: икона Христа-Пантократора – справа, а Богородицы- «Одигитрии»– слева от Царских врат. Образы написаны в полный рост, они величественны и монументальны. Помимо основной символики, связанной с Небесной Церковью, им сообщён и ещё один смысловой акцент, связанный с Церковью земной. По замыслу настоятеля, иконы должны были утверждать принадлежность Калининградской области Российской Федерации, свидетельствовать о духовной связи «островка русской земли» с Большой Россией. С этой целью у подножия фигур Богородицы и Спасителя изображены узнаваемые здания Москвы и Калининграда…
В качестве архитектурных символов Москвы выбраны Кремль и Храм Христа Спасителя. Они написаны у подножия Спасителя. Калининград в иконе Богородицы представлен условными домиками красного кирпича с черепичными крышами и Кафедральным собором Христа Спасителя.
Храмовая икона Рождества Христова, расположена на своём традиционном месте – справа от южных врат. Стилистически она несколько отличается от привычных древнерусских икон, скорее напоминая образцы западной живописи на сюжет «Поклонение волхвов». Наряду с волхвами, на некотором удалении, присутствуют изображения пастухов; на своём традиционном месте – погружённый в раздумья Иосиф. Его полный печали взгляд, обращенный к пасущемуся неподалёку агнцу, словно предзнаменует грядущие страдания рождённого Спасителя. Стилистически икона перекликается с образами XVII века, однако, в ней можно различить и черты, свойственные иным эпохам. Так, например, чёрный фон пещеры, символизирующий в древнерусской иконописи греховность земного мира (в который с Небес пришёл Спаситель), получил обрамление в виде навеса, имитирующего хлев. Этот элемент традиционно используется в иконографии Рождества в Западноевропейском искусстве, а рядом с фигурой Божьей Матери, написан низенький заборчик, типа «плетень», воспринимающийся как элемент малороссийского быта.
Персонажам иконы художник даёт психологическую характеристику, показывает эмоции, испытываемые ими при встрече с родившимся Христом. Наряду с этими приёмами, свойственными светскому искусству, использован иерархический принцип масштабирования фигур, используемый в иконописи: самой крупной на иконе изображена Богородица; волхвы и Иосиф имеют немного меньший размер; пастухи и вовсе почти вдвое меньше Девы Марии.
Некоторые повествовательные подробности иконы носят почти сентиментальный характер: овечка на переднем плане, тянущаяся к хрупким травинкам; голубка на крыше навеса, обращённая к свету звезды; традиционные осёл и вол, с особым умилением глядящие на Младенца. При этом ослик (символ эллинистического мира) положил морду на нимб Спасителя, перекрыв его, а вол (символ иудейского мира), напротив, «прячется» за диском нимба.
Симметрично иконе Рождества (слева от северных диаконских врат), в иконостасе расположен образ «Успение Пресвятой Богородицы».
Выбор именно этого иконописного сюжета для размещения в местном ряду обусловлен сразу тремя причинами. Первая из них чисто художественная: Успение обладает наиболее насыщенной, многофигурной композицией, способной зрительно уравновесить столь же сложную композицию храмовой иконы. Вторая причина имеет геополитическое обоснование: настоятель собора, на тот момент митрополит смоленский и калининградский Кирилл, в момент строительства иконостаса настоятельствовал не только в КСХС, но и в Успенском Кафедральном соборе Смоленска. Иконостас Калининградского храма должен был отразить эту родственность двух важнейших храмов епархии, столь удалённых друг от друга географически, но объединённых одним настоятелем. Поэтому, помимо храмовой иконы Кафедрального собора, освящённого в честь Рождества Христова, в местный ряд иконостаса решено было включить «храмовую» икону Успенского собора города Смоленска.
Ещё одно объяснение, пожалуй, важнейшее из всех, носит богословский характер: здесь, в местном ряду представлены два сюжета, связанные с главнейшими событиями в жизни любого человека. Образ Рождества указывает на вхождение в земное бытие; Успение — представляет картину ухода из этого мира, неотвратимого для каждого и ожидаемого с трагической неизбежностью. Но икона Успения предлагает иной контекст восприятия земной кончины – она являет образ победы над смертью. И. К. Языкова так описывает образ Успения: «Христос в сияющих ризах (как изображается Он и в иконах «Воскресения») приходит к смертному одру Богоматери, чтобы взять Ее душу на небо. Апостолы оплакивают уход Богородицы, не ведая, что Христос незримо стоит среди них, держа в руках Ее душу, рожденную для жизни вечной». [1]
Икона из иконостаса Кафедрального собора вполне соответствует предложенному описанию, при этом она, так же как и другие иконы местного ряда, представляет собой оригинальный извод, созданный специально для Калининградского храма. Иконописцы попытались стилистически привязать образ к тому месту, где иконе предстояло находиться, а именно – к территории бывшей Восточной Пруссии. С этой целью в образный строй произведения введен ряд второстепенных, но заметных деталей, не характерных для православной иконописи: специфичный контрастный орнамент пола, напоминающий средневековый европейский лабиринт; намёк на перспективное сокращение в линиях орнамента; способ организации пространства, с развёрнутым на зрителя полом, характерный для искусства европейского проторенессанса; нарочито отбрасываемые тени; архитектурные конструкции с черепичными крышами на дальнем плане, напоминающие кёнигсбергские дома.
Столь необычный для иконы «Успение» фон не оказал влияния на смысловое содержание иконы, поскольку важнейшие элементы иконографии вполне каноничны. Подобная трактовка пространства призвана раздвинуть рамки временного восприятия события, ещё раз напомнив о том, что оно имеет отношение не только к конкретному времени и месту, но обладает вселенской важностью и принадлежит вечности. В левой верхней части один из элементов черепичной кладки, как бы случайно заходит на опушь[2] иконы, тем самым подчёркивая актуальность изображённого именно для нашего времени и места.
[1] Языкова И. К. Храм свв. Бесср. Космы и Домиана. Наш иконостас. http://damian.ru/
[2] Линия проходящая по краю иконы, символически указывающая на границу между Небесным и земным миром
(2542)
